Почему получаемый кайф и эффект сопричастия важнее любых материальных благ.
В мой альбом “Письмо в Тихий город”, который вышел в начале октября 2016 года, вошла композиция “По сходной цене”. На основе текста песни, заложенного в него смысла и истории появления этой композиции на свет, порассуждаю об одной распространенной проблеме музыкантов. Речь идет о желании быть музыкантом и вместе с тем не иметь проблем с материальными благами, которые “добываются” в обмен на занятия музыкой.
Забегая вперед отмечу, что занятия музыкой – не столько о зарабатывании денег, сколько об ощущении отношения к чему-то более важному и получении кайфа и нематериальной благодарности слушателя.
Давайте вспомним миф, устоявшийся в европейской культуре: к человеку приходит черт и предлагает продать ему душу в обмен на земные блага. Мораль этой басни печальна, герой не находит счастья и обречен после смерти на вечные мучения. Делая припевом песни слова “Продаю свою душу по сходной цене”, я не вспоминал эту историю.
Летом 2012 года я зарабатывал деньги, музицируя для туристов на необычном инструменте – церковных колоколах. Внизу стоял чемоданчик, куда люди кидали деньги. На дворе – август, жарко, да и я на колокольне третий день. Ситуация одновременно выглядит и ощущается и бесконечным кайфом, и жуткой каторгой.
Дело в том, что в музицировании, в звоне и в импровизации меня привлекает момент состояния, в котором ты перестаешь чувствовать собственную личность, вместо этого ощущая причастность к чему-то большему. Деньги, получаемые за такой труд – приятный бонус, ибо награда заключена в самом процессе.
Итак, шел третий день непрерывного звона (коллеги умудрились заболеть или уехать), было жарко, в голове крутились приземленные мысли. Я играл и думал о том, положат ли мне некоторое количество сотенных купюр, обдумывал планы на будущий сезон и предвкушал скорый ужин. При этом я отчаянно предпринимал попытки вернуться в то состояние сопричастия, которое заставляет людей заниматься музыкой.
В тот момент, когда я перестал думать и искать, состояние вернулось. Я вновь окунулся в звон с головой и, вынырнув через несколько минут, со счастливой улыбкой посмотрел вниз. Мимо чемоданчика с деньгами важно и чинно шествовал полный мужчина. На секундочку притормозив, он снисходительно, будто уличному попрошайке, бросил монетку, покачал головой и пошёл дальше, довольный оказанной ему платной услугой колокольного звона.
Неизвестно почему, но мне стало обидно. Я вдруг понял, что ощущение сопричастия не интересует никого, кроме исполнителя, что чудо с которым я имею дело уже много лет – не более, чем забавная диковина для людей. Музыкант выкладывающийся во время игры – приятный фон для употребления пищевых продуктов.
В голове само собой сложилось двустишье: “Продавать свою душу по сходной цене, раздавать на части сердце – все, что остается мне”. Слово за слово, мысль за мыслью – я вспомнил своих коллег, которые некогда “горели” музыкой, но свели это увлечение к вдохновенной рубке за мизерные кабацкие гонорары, ибо ипотека и “квартирный вопрос” порой умудряются испортить даже мудрых и интересных людей.
Мне стало обидно за то, что люди легко и равнодушно умудряются проходить мимо чуда. Стало грустно за оскотинившихся музыкантов, играющих и поющих с постными лицами одну и ту же программу только потому, что им за это платят. Мне стало страшно: как легко люди предают собственное предназначение, ведь я тоже играл, думая о сотенных купюрах в чемоданчике и ждал окончания рабочего дня.
Спустя четыре года я понимаю, что тот человек не желал ничего дурного, а возможно даже кинул монету с благодарностью. Я понимаю, что зарабатывание денег – обязательный процесс, который нельзя назвать “недостойным”. Несмотря на это, я до сих пор согласен с аксиомой человека, работающего на себя или государство: “Помни, кто ты есть на самом деле”.
Тогда же я просто сидел на пеньке и, ожидая следующую группу, строчил в блокнотике текст песни. Перечитав получившееся, я понял, что создал что-то похожее на сольное творчество Андрея Макаревича, снабженное при этом дико провокационным припевом.
Петь эту вещь я боялся, но ближе к осени рискнул исполнить на квартирнике. Текст песни тогда отличался от нынешнего. Третий куплет являл собой перечисление умерших музыкантов, которые вертятся в гробах и вырабатывают этим общий ток вдохновения.
Даже с таким бредово-фантасмагоричным финалом песня “По сходной цене” неожиданно “выстрелила”. С тех пор я периодически исполнял эту песню для друзей. А следующим летом мне в голову перед сном неожиданно пришло четверостишье:
“А мы все здесь и все поем негромко о своем.
Порой нам даже все равно, услышит ли нас кто-то.
Пока мы еще вместе, пусть даже и вдвоем.
А если мы герои, то герои анекдотов”
Забавно, что эти строчки возникли отдельно от песни, но влились в неё по ритму и по смыслу. Это было правильной моралью басни: продолжай петь, не думая, кто ты – проводник света или герой для других; не веди людей к счастью насильно, ведь даже если рядом стоит хотя бы один понимающий слушатель, то ты уже богат.
Без дополнительных пояснений я отправил этот маленький стишок другу и соавтору Нэде и наутро получил ответ, который стал второй половиной куплета. Фраза “Я не вижу смысла оценивать свой дар” дополнила смысл и “замкнула круг”.
В русском языке присутствует некая оппозиция понятий “тело” и “душа”. Некоторые (увы!) работают, продавая тело. Столяр или плотник продает умение. Музыкант предлагает публике “купить” собственное техническое мастерство и кусочек души. Душа все равно остается с ним, а при должном энергообмене при выступлении количество этих самых “душевных сил” возрастает в разы. Как раз об этом и поется в последнем припеве: “Берите без остатка! Все равно она моя!”.
Грусть в этой песне заключается в том, что музыканту хочется чаще видеть внимательные и думающие лица в зрительном зале. И одна из эмоций, выраженных здесь – отчаяние. Верю, что каждый музыкант хоть раз в жизни думал: “А стоит ли мне этим заниматься?”, ведь количество материальных и моральных ништяков, которые приносит музыка, несоизмеримо меньше прожиточного минимума.
Здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали – к состоянию сопричастия. И пока ты хоть иногда впадаешь в это состояние (на сцене, в одиночестве с инструментом или карандашом, во время сейшна), не переживай – ты на своем месте. Награда за любимое дело исчисляется, в первую очередь, не в количестве денежных знаков, а в количестве кайфа, который приносит музицирование.
Когда эффект сопричастия уходит – пора задуматься, что ты делаешь. Это ловушка, в которой легко попросту потерять, а не продать то, что в данной песне названо душой. Это ловушка, которая приведет к размену таланта на блага. Это прямой путь к тому, чтобы перестать нести в себе некий заряд энергии, принятый называть “Божьей искрой”.
Припев “По сходной цене” в этом смысле рифмуется с историей Фауста, но понял я это много времени спустя после написания песни:
“Продавать свою душу по сходной цене
Раздавать на части сердце – все, что остается мне”
Мне приходилось слышать предположения, что я в этой песне призываю продавать собственную душу. Что же, в таком случае “Преступление и наказание” призывает убивать старух, а “Страх и ненависть в Лас-Вегасе” призывает принимать наркотики. “По сходной цене” – песня-предостережение. Мне остается только надеяться, что я буду правильно понят, ибо в момент написания текста я основательно сгустил краски.
