Душевный разговор с Кириллом Гуреевым о фолке и андерграунде в российской музыке, музыкальной сцене Карелии и ее проблемах в масштабах страны.
Кирилл Гуреев — личность достаточно известная в узких Карельских кругах нашей страны. Будучи музыкантом до мозга костей, он успел посмотреть изнутри и снаружи отечественную фолковую и андеграундную сцену, и оценить ее плюсы, минусы, перспективы и успехи.
Мы связались с Кириллом и решили поподробнее узнать у него, что происходит сейчас на андеграундной и фолк-сцене, каковы его взгляды на музыку в нашей стране, а также расспросить его об особенностях отечественной публики и многом другом.
SameSound.ru: Фолк-музыка в России – вещь интересная, с одной стороны. С другой стороны, малоизвестная рядовому слушателю: кроме Мельницы и еще нескольких групп, люди не знакомы с творчеством множества коллективов. Как оценишь фолк-сцену в нашей стране?
Кирилл Гуреев: Проиллюстрировать это утверждение можно маленькой историей. В Мытищах, где прошло мое (да и твое) детство, недалеко от вокзала был развал с дисками. Как-то раз я зашел в него и спросил: «Есть ли что по фолку?» Продавец скучающим голосом ответил: «Да, вот, Мельница…». Я, глядя на прилавок с дисками, сказал: «Ну как же, вот у вас Стары Ольса, например…», после чего он переменился в лице и достал кучу уже совершенно других дисков («Стары Ольса», «Беловодие», «Drolls», Сергей Старостин). Мы отлично с ним проболтали полчаса, и я ушел домой с целой стопкой записей интересной музыки.
Само понятие «Фолк» у нас означает чаще всего авторскую музыку, в которой в текстах используются какие-либо образы из мифологии разных народов, а в музыке звучат акустические инструменты. Это неплохой и интересный жанр, и я рад, например, популярности группы «Тролль Гнёт Ель». Но этим фолк-музыка в нашей стране не исчерпывается. Я бы даже сказал, что это немножко другой жанр: есть «фолк», а есть серьезное и интересное творчество, основанное на фольклорных традициях.
Например, такие люди как Борис Базуров или Сергей Старостин. Они серьезно занимаются фольклором, ездили в свое время по деревням, записывали от стариков песни… Причем они не чураются подавать эту культуру в самой разной обертке: экспериментируют с джазом, с рок-музыкой, открыты для сотрудничества с интересными музыкантами. И, благодаря такому подходу, эти люди имеют свою аудиторию, пусть не такую многочисленную, как у той же «Мельницы», но тоже достаточно приличную.
Проводятся различные фестивали данного направления — самый крупный, наверное, «Дикая Мята». Там выступают, кстати, и рок-музыканты, но больший упор сделан именно на творчество продвинутых современных фольклористов. Это такой своеобразный фолк-андеграунд — пока на «Нашем Радио» крутят Мельницу, эти люди продолжают заниматься своим делом и достигают результатов.
Меня, конечно, слегка коробит, когда при слове «Фолк» люди радостно кричат: «Да я знаю, Мельница!». Будто бы в стране нет других коллективов! Это всё равно, что при слове «Рок» сказать: «Да, я знаю, 7Б!». 7Б — отличный коллектив, но в стране множество и других групп, ничуть не хуже. С другой стороны – для радио-ротаций творчество Мельницы действительно подходит куда больше, чем уже упомянутого Сергея Старостина. И это хорошо.
Фолк-музыка все равно распространяется по старинке, «сарафанным радио», как это и было принято многие столетия до изобретения звукозаписи. Просто раньше песни друг другу напевали и запоминали, потом стали друг у друга переписывать диски, а сейчас уже привычен прогон файлов через интернет.
Ну и потом, современная фолк-музыка — это почти всегда симбиоз жанров. Сочетание народного материала с роком, джазом, авангардом, да с чем угодно… а радиостанции оперируют «форматом», в который эксперименты не очень вписываются. Для радио важна узнаваемость, чтобы у слушателя в голове лампочка загоралась, вызывался условный рефлекс, как у собаки Павлова. Именно поэтому «фолк» и непопулярен: в большинстве случаев путь на радио нам закрыт, а ведь радио даже в эпоху интернета очень мощный рупор.
Наша культура (музыкальная, литературная и т.д.) обладает огромным кладезем идей и мыслей, которые можно использовать в собственной музыке. Но, почему-то, большинство коллективов (не только фолк) не обращают на это внимания, а тяготеют к западной культуре. С чем это связано? Наша культура и история – не в моде?
Как может быть модной собственная культура? Можно ли представить, что модным станет творчество Пушкина? Что девочки-восьмиклассницы будут ходить с торбочками, на которых будет изображен Петр Ильич Чайковский? Культура – это как воздух. Он всегда вокруг нас, мы знаем, что он есть, дышим им, но вспоминаем о его существовании далеко не каждый день. Хоть он нам и жизненно необходим, но абсолютно не виден нашему глазу. А модным может стать только пришлое явление. Вон, как у школьников: вначале покемоны, потом телепузики…
Вот если человек ВООБЩЕ не знает, кто такой Пушкин или Чайковский, то это уже тревожный сигнал. Значит, окончательно наша культура в сознании вытеснена пивом и футболом. А так… Есть такая особенность нашего народа: пришлое нам часто кажется лучше. Петр Первый в Европу съездил, офигел и начал реформацию проводить… Да мало ли примеров!
Ну и к фольклору. В девятнадцатом веке, когда народные песни, былины и весь подобный пласт культуры исполнялся почти в каждой деревне, он не был интересен почти никому. Никто не фиксировал происходящее, это были «низшие» формы творчества, а «настоящее» искусство ориентировалось на Запад. Чайковский, который считается чуть ли не эталоном русской музыки, очень многое взял у своих западных коллег. И только отдельные дальновидные люди записывали народные песни, обрабатывали их, поэтому нам хоть что-то осталось. Хотя… Наши композиторы ориентировались на западные формы, но интонации народных песен слышны практически у всех. Они были просто впитаны ими с детства. Вот вам и культура: это как воздух, не нужно было с ней никого знакомить, не нужно было «пропагандировать фольклор», это УЖЕ было в людях. И казалось, что это будет всегда.
Но как только в следующем столетии эта культура стала дохнуть под влиянием массового отъезда людей в города — все переполошились. Сейчас мы имеем множество институтов по изучению фольклора, только изучать им почти нечего: есть множество записей двадцатого века, но это меньше, чем один процент от того многообразия, которое мы когда-то имели. А ведь именно это и есть наша великая культура, которую мы так незаслуженно «не заметили» пару сотен лет назад.
И вот что забавно. Мы снова наступаем почти на те же грабли. Нет бы оглянуться вокруг, да посмотреть, а может есть какой-то фольклор, который живет сейчас, но нам незаметен? А он ведь есть — дембельские песни поют под гитару в каждом дворе, кричалки футбольных болельщиков, все эти мемы и фотожабы в интернете. Что это, как не лубочные картинки, которые восходят практически напрямую к скоморошьей культуре? Но это все пока «слишком низко».
А говоря о жанре, фолк в нашей стране — такая же привнесенная мода. В конце прошлого века до нас добралась ирландская музыка. И массы энтузиастов стали ее переигрывать, даже не понимая, что ТАМ это уже сделали в тысячу раз лучше. Только потом отдельные представители оглянулись, увидели богатство нашей песенной культуры и стали заниматься ей. Например, «Reelroad», которые записали офигенный альбом «Стрела», где первая половина – это европейская музыка, сыгранная с русским колоритом, а вторая половина – русские песни, сыгранные с применением европейских инструментов. Очень крутое и интересное взаимопроникновение культур.
Мне очень часто бывает обидно, когда нас приглашают на какой-нибудь сборный концерт, а потом выясняется, что мы на нем единственная русскоязычная группа. Люди пишут тексты на «инглише» и утверждают, что этот язык более певуч, или что они хотят котироваться в Европе. Но часто, за редким исключением, они просто банально не умеют и не хотят учиться сочинять тексты на русском. Им кажется, что английский язык «круче», что все сразу звучит… На деле получается целая масса одинаковых групп, играющих в слепое подражание своим западным кумирам. Для танцулек это катит, но не более. Хотя не все, конечно, такие — у нас в Петрозаводске, к примеру, есть отличная англоязычная группа «The IMG».
Чего не хватает фолку в нашей стране?
Того же, чего и всей культуре. Талантливых людей у нас много, но возможность творить у них есть не всегда. Зачастую оказывается некогда: квартира в ипотеку, машина в кредит, за творчество получаешь шиш с маслом, работаешь на пяти работах.
Не хватает адекватной оплаты труда музыкантов, которая напрямую зависела бы от посещаемости концертов, на которые сейчас также приходит мало народу, потому что у всех тоже квартира в ипотеку, машина в кредит… Все в наше время очень увлечены торговлей, что губительно сказывается на нашей культуре.
Со стороны обычного человека, фолк и связанные с ним направления почему-то ассоциируются с малоприятными товарищами, которые собираются в лесах и на полянках, распивают различной крепости напитки, горланят песни и т.д. Как ты думаешь, откуда пошел данный стереотип? Возможно ли его искоренить?
Ха! Кстати, эти «эльфы» порой очень даже милы. Ну и потом, помимо того, что пьют и горланят, они занимаются сейчас так называемой «исторической реконструкцией», шьют костюмы, осваивают самые разные ремесла. Я был на паре таких фестивалей – очень интересно!
Ну а пьянка на природе – это тоже часть нашей народной традиции. И не надо ее искоренять. Куда лучше, чем сидеть все свободное время у телевизора или компьютера, как нормальный «цивилизованный» человек.
Тут надо отметить, что фолк — это не джаз и не классика; не то, что уже обросло массой стереотипов. Меня часто просят показать крутую фолк-группу, а я не могу — больно уж все они разные. Нет каких-то одних критериев качества, устоявшихся форм… Этот жанр (если здесь вообще применимо такое слово) постоянно живет и развивается. Потому себя и чувствует иногда куда более уместно и фривольно в лесу, а не на концертной площадке.
Причем толкиенисты и прочие «ролевики» поют эльфячьи песенки а-ля та же Мельница: клинок, король, собирайся, завтра в бой, о голова дракона… Такой своеобразный их фольклор, народившийся в конце прошлого века. А реконструкторы часто достаточно серьезно изучают народные песни своего края. И это очень хорошо. Ну а что пьют… Пусть лучше так пьют, чем в кабаках под Шуфутинского.
Помимо фолка существует андеграундная сцена. Расскажи о ней, какие движения там сейчас происходят?
Андеграундная сцена существует не помимо фолка. Я уже говорил, по-моему, фолк у нас тоже андеграунд по большей части… Вообще, такие понятия как «фолк» или «андеграунд» — это не столько музыкальные жанры, сколько культурные явления.
Тут надо начать издалека. В 1970-1980-е годы у нас появился так называемый «русский рок»: Аквариум, ДДТ, Алиса, которых, я думаю, никому не нужно представлять. То есть, люди услышали западную рок-музыку, стибрили у них форму и частично содержание, но, запев по-русски, создали свой жанр, который обладает очень многим чертами фольклора: записи тиражировались тогда подпольно, «из рук в руки», каждый рок-концерт — настоящий обряд, где присутствует множество своих ритуалов.
Зачем люди поднимают руки с «козой», бьют на сцене гитары, истерически падают на колени, сжимая в руках микрофон? Это все полиэлементная культура, в которой важна не только музыка, но и действо. А у нас это все наложилось на исконно русские жанры: частушки придали русскому року некую скабрезность, скоморошину; бардовские песни – душевность… Вся эта культура бурно выплеснулась на большие сцены в начале девяностых. Моя бабушка старой закалки частенько вспоминает: «Как вылезли, как начали орать…» Для нее, к примеру, это был самый настоящий стресс.
Но далее случилось то, что должно было случиться. Эта честная энергия разрушительна по своей природе для любой системы — она вспыхнула буйным цветом на переломе, а дальше… Те, кто пробился тогда, продолжили заниматься своим творчеством, а появляющиеся в ротации радиостанций новые группы зачастую оказываются более «беззубыми».
Стремление людей к свободному искусству никак нельзя проигнорировать, но можно постараться отвести эту энергию в безопасное русло. В Союзе этим руслом были ВИА – профессиональные музыкальные коллективы, тексты и музыка которых проходила цензуру множества худсоветов. А у нас эту роль выполняет «формат». Причем, если критерием отбора текстов для ВИА было, в том числе, наличие в них смысла, то сейчас все обстоит с точностью до наоборот. Официальный «русский рок» нового тысячелетия, к сожалению, утирает подростковые сопли, играя им Animal Джаz.
Конечно, нельзя подгонять всех под одну гребенку. Есть много приятных исключений и действительно талантливых групп: Пилот, Кукрыниксы, Сплин… Но все это, к сожалению, уже вписывается в радийный формат, где есть жесткий критерий: смысловая планка должна быть не выше определенного уровня.
Новые группы, которые не вписываются в эту систему, никто не запрещает. Но пробиться к массовой публике им куда тяжелее. Именно они сформировали андеграундную сцену двухтысячных. Это тот же русский рок, который также распространяется в народе, минуя официальные каналы телевидения и радио. Как и рокеры восьмидесятых, они создали свою тусовку, свою публику, концертируют, записывают альбомы… Очень много ярких и талантливых людей: Сергей Калугин, Василий К, Умка, Павел Фахртдинов, Кирилл Комаров, Александр Щербина, Константин Арбенин… У них у всех есть свои группы, достаточно интересные и разнообразные.
Отдельные представители этого жанра иногда недолго светятся на FM-волнах, например группа Оргия Праведников или Михаил Башаков. Но, как правило, их с эфира быстро убирают. Это настоящие фанаты своего дела, в них никто не вкладывает деньги, они добиваются признания исключительно своим трудом и убежденностью.
И кстати, никто из них не занимается показушной «борьбой с системой». Они просто в нее не вписываются и собирают вокруг себя таких же слушателей. Также, как и в восьмидесятые, русский рок никогда не боролся с так называемым «совком» (этим словом называли, как выяснилось, не советскую власть, а элементарную бюрократию), просто люди хотели играть свою музыку. Вот и все.
Для неподготовленного слушателя, который только собирается знакомиться с андеграундом, какие трудности могут возникнуть в изучении данного направления?
Это же не четкий жанр, как например классический джаз. Всех этих артистов объединяет, скорее, их социальное положение. А так все они очень разные.
Для слушателя, который всю жизнь воспринимал только радио, там, наверное, будет очень сложная текстовая составляющая. Для любителя джаза или классики, студента консерватории, напротив, будет слишком грязный звук — непривычно будет слушать. Вообще, единственный критерий, который по-настоящему объединит и фолк, и андеграунд – все исполнители дичайше, непозволительно и неприлично живые. У нас этого не любят, к сожалению. Они заставляют отвлечься от суетливого болотца каждодневных дел, в которых мы прозябаем большую часть своей жизни. Основная сложность – преодолеть инерцию, стереотипы, остановиться, задуматься… А после этого, возможно, пойти немножко в другую сторону. А это же страшно, аж жуть!
Вот, на мой взгляд, такая сложность. Не музыкальная, а человеческая.
Будучи жителем Петрозаводска (столицы Карелии), приоткрой завесу над местной музыкальной тусовкой. Что происходит в ней? Какие влияния и тенденции наблюдаются?
Я, наверное, скажу несколько непатриотично, но у нас сейчас тоже наблюдается некоторое болотце, межвременье… В свое время культуру Карелии нехило встряхнул достаточно известный и за ее пределами коллектив Myllarit. Они играли карельские народные песни в рок-обработках, писали свою стилизованную музыку.
По итогу этот коллектив прославил наш регион, не побоюсь сказать, по всему миру. Их отлично принимали на фестивалях в России, Европе, Америке… А Петрозаводск получил некий бонус, с 2000 по 2005 годы у нас проводились офигительные фолк-фестивали. Можешь себе представить, ранним апрельским утром по главной улице города, которая, как и в любом провинциальном городке, носит имя Вождя, шли маршем настоящие ирландские волынщики! Они после своего выступления накачались пивом в главном пабе Петрозаводска, а потом пошли по городу строем и с музыкой.
Вообще, это были настоящие праздники для людей: весь город вставал на уши, а эхо тех деньков гремит до сих пор. Вот, в частности, мой пример — именно побывав на паре таких фестивалей, я всерьез заинтересовался фолком, что определило в дальнейшем всю мою жизнь.
Увы, коллектив Myllarit, начиная с середины нулевых годов, стал вяло агонизировать, а после смерти его основателя – Александра Быкадорова -, окончательно приказал долго жить. В 2013 и 2014 годах было проведено пара концертов памяти, но это уже была лишь ностальгия по былому размаху.
Хотя, если не оглядываться на бурное прошлое, музыкальная тусовка у нас вполне приличная. Есть множество групп самого разного уровня: от начинающих панков, до серьезных профессиональных коллективов. На мой взгляд, лучшая на сегодняшний день в городе группа – это «Asketics». Трио: басист, гитарист и барабанщик, все очень высокого профессионального уровня. Я стараюсь не пропускать ни одного их концерта — ребята реально жгут, кстати, часто ездят по фестивалям России и не только… Ну и уже шестнадцать лет существует прекрасная группа «Drolls». Они играют средневековую музыку на реконструированных инструментах, но делают это с такой рок-н-ролльной подачей, что просто фигеешь!
Ты достаточно поездил по стране, выступал с различными коллективами в разных городах России. В чем отличия слушателей Карелии от, допустим, слушателей Санкт-Петербурга или Москвы?
Как-то на одном концерте в родном городе я наблюдал, как фронтмен группы, ожидая оваций, вышел на сцену и крикнул: «Привет! Как настроение?!». В ответ ему раздалась тишина, в которой мрачно прозвучал одинокий голос: «Попробуй, подними!».
Мы – люди северные. И если южная публика начинает танцевать под любую ритмично звучащую музыку, то нам надо… Прислушаться… Посмотреть, что за человек на сцене, вызывает ли он доверие. У нас очень большое личное пространство, не принято обниматься с первым встречным. Зато, если уж нашему человеку что-то понравилось, он запомнит это надолго.
Нашу публику тяжело завести с пол-оборота, особенно малоизвестной группе. Зато если уж заведешь, то получишь самую внимательную и благодарную аудиторию, и вернешься еще не раз — тебя запомнят и полюбят!
Ты закончил обучение в консерватории по классу «Музыки финно-угорских народов». Расскажи поподробнее об этом направлении.
Около двадцати пяти лет назад в головы двух очень умных людей пришла отличная мысль. Современное музыкальное образование дает, к сожалению, только узконаправленных специалистов: либо исполнителя-оркестранта, либо зануду-теоретика, либо полусумасшедшего творца-композитора. В то время, как многие великие музыканты являлись универсалами, одновременно блестяще исполняли, сочиняли, импровизировали, писали научные труды… И на все хватало времени, одно не противоречило другому.
Это была попытка создать кафедру музыкантов-универсалов, которые при этом направлены на освоение музыкальной культуры финно-угорского мира. Изучать ее теоретически, исполнять наигрыши и песни, писать на их основе свои произведения…
Мне, когда я учился в училище, не хватало простора для творчества. Данное образование, наоборот, вполне позволяло выбирать свои приоритеты среди предложенных возможностей. Я занимался тем, что мне было реально интересно и дорого, формировался, как музыкант благодаря, а не вопреки образованию. Так, моя дипломная работа посвящена культуре церковного колокольного звона в Карелии, а за время обучения я сочинил большую хоровую кантату «Скоморохи. Шесть иллюстраций о средневековой Руси».
Следишь за современной музыкальной сценой (отечественной и зарубежной)? Есть ли сейчас коллективы или стили, которые вызывают у тебя интерес?
Я — ужасный консерватор! Во мне сильна эта северная жилка — очень тяжело знакомиться с новой музыкой! Поэтому мой музыкальный кругозор чаще всего ограничивается тем, что я слежу за творчеством любимых артистов.
Это, как раз, упомянутый уже выше музыкальный андеграунд (и фолк-андеграунд). Борис Гребенщиков с подросткового возраста остается одним из фаворитов на отечественной сцене. Из современных западных групп хочется выделить Muse. Я вообще верю, что там, на мировой сцене, очень много хорошей и интересной музыки! Просто, дело во мне: я предпочту до дыр заслушать один любимый альбом, прежде чем искать что-то новое.
Ставлю иногда классику рока, люблю King Crimson, обожаю симфоническую и прочую академическую музыку, в том числе и композиторов, живших в двадцатом столетии или даже живущих до сих пор.
Из современных отечественных рок-команд очень люблю творчество Сергея Калугина и Оргии Праведников — ребята делают невозможное. Они не просто поют песенки, а сочиняют полноценные и интересные музыкальные произведения, и при этом умудряются оставаться с этой музыкой, что называется, «на плаву» в непростых современных рыночных условиях. К тому же они еще ни разу не сменили состав за шестнадцать лет своего существования! Уже одно это достойно уважения, не говоря уж о том, что все они просто потрясающие музыканты!
Как ты думаешь, сознание отечественных слушателей меняется по сравнению с 1990-ми годами? Люди стали требовательнее к музыке?
Я, в силу своего возраста, не могу рассуждать полноценно о девяностых. Во-первых, я был тогда ребенком; во-вторых, рос в музыкальной семье. То, что я замечаю в двухтысячных и десятых… Мы живем на стыке эпох. Сейчас развившийся интернет активно вытесняет собой «традиционные» формы общения.
В этом для музыканта есть свои плюсы и минусы. Казалось бы, что может быть легче: запиши трек, выложи в сеть, и найди свою публику! Но, увы, таких «умных» уже слишком много. Чтобы записать какой-либо трек даже не обязательно ехать на дорогую студию, можно сваять что-то более-менее терпимое дома…
И вот мы получаем переизбыток музыки. Я помню, как десять лет назад в нашем городе набивались полные залы на концерты. У людей не было возможности послушать своих любимых или интересных музыкантов, кроме как вживую. Альбом могла позволить себе далеко не всякая группа, а у многих были хорошие песни, которые публика хотела слышать.
Сейчас же достаточно записать дома песню под гитару на свой гаджет и выложить видео в сеть: «я молодой рэпер, зацени мой трек!», «пипл, у нас новый проект!», «самобытный рок-бард из Урюпинска» и все в таком духе. Все молодцы, все хорошие, все талантливые. Но если раньше самобытный рок-бард вначале терроризировал ближайшее окружение, потом родной город, и только потом фестивали, то сейчас все эти «музыкальные проекты» свалены в единую помойку аудиозаписей соцсети «ВКонтакте». Все это с настойчивой периодичностью долбит в мозговую коробку слушателя. Даже продвинутого, интересующегося… Я давно не слушаю ни одного трека из своей ленты новостей. Из-за избыточного количества информации современный слушатель уже не всегда понимает, что ему выбирать.
Развившийся интернет влияет и на заполняемость залов на концертах: «Я лучше дождусь, пока кто-нибудь выложит видео…». А хорошие музыканты влетают на бабки, поскольку концерт ушел в минус. И здесь появляется еще одна проблема в современной музыке: на пятки каждому улетевшему в минус коллективу уже наступает очередной начинающий репер, который тоже тянет одеяло на себя. Он даже не собирается собирать залы — ему достаточно того, что под его треком стоит десять лайков.
В общем, записать и опубликовать свою музыку теперь куда легче. Если раньше к этому шли годами, то теперь из-за доступности мы имеем невероятное количество ширпотреба: сверху, в виде отечественной попсы, и снизу, в виде «гитарного кавера на группу «Ария» от Володи из Магадана». Можно заткнуть уши, не выходить в сеть, но все равно от этого никуда не денешься: большая часть публики сейчас с подозрением стала относиться к новым исполнителям, больно много дерьма им льют в уши.
В любом городе есть несколько единиц/десятков клубов разного уровня, и в каждом из них проходят концерты, но все — при полупустых залах, ведь клубы конкурируют не только друг с другом, но и с интернетом. Рано или поздно этот шквал информации упорядочится каким-то волшебным образом, а музыканты и публика вновь найдут адекватные способы общения между собой в цифровую эру. Каким образом это произойдет – покажет время.
Кстати, о молодых музыкантах. Ежедневно появляются новые страждущие, которые хотят заявить всему миру о себе, но пока что никто ничего не знает об их талантах. Какой бы совет ты мог дать начинающим музыкантам?
Тут вспомнилась цитата из песни Умки: «Пой, как птица, если не можешь не петь, а если можешь не петь – ни пой».
Мой «совет» будет прост: надо чётко понять, чем для тебя является музыка, какое место оно занимает в твоей жизни. Меня очень забавляет, что на сайте Avito объявления о продаже музыкальных инструментов размещены в разделе «Хобби и отдых». То есть, получается, что я всю свою жизнь просто забавляюсь! И поначалу обидно, а потом понимаешь — в сущности же так и есть!
Так вот, если музыка для тебя это «хобби и отдых» — забавляйся! Если же это действительно дело твоей жизни… забавляйся вдвойне! И никогда не опускай руки, глядя на одноклассников, ставших «серьезными людьми». Тебе это уже не светит.
Главная проблема музыки в России?
Ха-ха! Да… Отличная песня Захара Мая! Не убавить, не прибавить!
Ладно, хватит о ситуации вокруг. Расскажи о своем творчестве в данный момент времени. Я знаю, что одно время у вас был довольно интересный коллектив, но потом начались какие-то личные и бытовые проблемы. Что с ним стало? Что сейчас происходит?
Да, у нас была хорошая команда — Яр-Хмель. Что с ним стало, с бедным?.. Группа Яр-Хмель просуществовала пять с лишним лет. Мы выступали на фестивалях, записали альбом, сменили пять составов… Последний просуществовал два года, но сказалась разница приоритетов между участниками.
Когда стало ясно, что группа просто трещит по швам, не находя взаимопонимания, было принято решение не собирать новый состав и завершить деятельность коллектива. Тем более, что однажды сделанная концертная программа уже очень долго почти не обновлялась.
В истории каждой группы, наверное, бывает такой тяжёлый период. Но мы из кризиса тогда так и не вышли. Та музыка, которую мы играли, осталась в виде альбома, который нам очень хорошо записал и свел Сергей Ильченко с петрозаводской студии Myllarit. А новые песни, которые у нас писались… Было ощущение, что они уже для другой команды.
Когда состав был распущен, нас осталось двое: я и вокалистка Нэда (Надежда Быкадорова). Мы долго сидели вечерами, думали, что делать дальше, пробовали играть вдвоем. А дальше начались чудеса. В консерватории я познакомился с чудесной поющей скрипачкой Леночкой, которая очень легко и органично влилась в наш дуэт. Через пару месяцев из Мончегорска в Петрозаводск перебрался мой друг – Вовка Рёхов. Перебрался специально для того, чтобы играть с нами музыку. После этого сразу же возникло ощущение – это тот состав, который нужен!
Нэда взяла контрабас, Вовка привез мандолину, я по старинке продолжил играть на гитаре… Получилась очень колоритная акустическая банда, в которой, к тому же, все четверо оказались поющими! Отсутствие барабанщика нас, опять же, только радовало — за пять лет мы уже подустали от рок-музыки. Если Яр-Хмель очень легко укладывался в сформировавшиеся в нашей стране традиции пресловутого «фолка», то тут получалось нечто абсолютно новое: нотки кантри, нотки фолк-рока, отголоски классической музыки и русского рока… Причем, все это как-то гармонично сплавляется в какой-то новый интересный стиль.
Мы нашли свое равновесие, которое и стало нашим названием – Коромысло. Так нас окрестила одна из слушательниц на первом концерте, за что мы ей до сих пор благодарны. Никому из нас не лень продолжать развитие — мы активно репетируем, ищем новые фишки, новые краски для нашего звучания…
Так вот, Вовка играет один номер на стиральной доске. А недавно мы вообще сделали народную песню «Во субботу, день ненастный…», снабдив ее элементами хип-хопа, но исполняется это все на акустических инструментах! Сейчас мы готовимся отметить свое двухлетие концертами в Петрозаводске и Санкт-Петербурге, и записываем дебютный альбом.
Все фото — личный архив К. Гуреева.
